Розанов писал: "У нас был патриотизм риторический, одописный - в XVIII веке; был патриотизм официальный, правительственный... славянофилы дали нам патриотизм мистический... Но не было у нас патриотизма дневного, делового, практического... В лучших случаях у нас была греза об отечестве и ода отечеству, но работы для отечества не было. Суворин это-то пустое место и занял, сразу поняв и оценив, что это - самое важное место, самое хлебное место, самое-исторически-значительное".
Век прошел, и мы можем опять признать, что у нас есть патриотизм исторический и официальный, но нет патриотизма повседневного, плодоносного. И нет "нового Суворина" (достойная цель для честолюбивых газетчиков!), отчего "самое-исторически-значительное" место свободно.
На факультете журналистики нам вдалбливали Чернышевского и Ленина, заставляя их принять за образцы. Розанов и Суворин считались вредно-идейными персонами. История несправедливость подолгу сохраняет, но в конце концов каждая личность получает по заслугам. Обе книжки "Что делать" со снами Веры Павловны нынче забыты, а вот Розанов - один из наиболее цитируемых русских мыслителей. Суворина вспоминают пока редко, но я уверен, что пришла пора воздать полно и ему дань вечной памяти - "Ломоносова русской прессы" и "Наполеона русского книжного дела".
Суворин родился 23 (11) сентября 1834 г. в селе Коршево Бобровского уезда Воронежской губернии в семье крестьянина, дослужившегося до капитана и дворянина. Окончив Воронежское военное училище, Алексей Сергеевич учительствовал в Боброве, где начал, и успешно, литературные опыты.
Известность ему принесли воскресные обзоры "Недельные очерки и картинки" в "Санкт-Петербургских ведомостях".Славу - редакторство в собственной газете "Новое время". Купив с большим риском на занятые деньги хилое издание, он быстро добился успеха, за год увеличив тираж в 10 раз. Русский читатель искренне зауважал газету, где, по словам Розанова, "представительствовалась Россия и русское дело... где говорилось о пользах и нуждах России, а не о "пролетариате в Саксонии". Суворин... отпихнул ногою "ту ленивую подушку, на которой дремала голова российского Обломова, видящая третий сон о счастье человечества".
До конца жизни (1912 г.) Суворин оставался бесспорным лидером русской прессы. Газету он сделал "Литературным парламентом", где живо обсуждались все интересы России. Розанов заметил: "Около него стали множиться практические патриоты, люди дела, а не фразы, люди не "флага", а инженерной, долгой и трудной работы для государства Российского, для всего нашего драгоценного отечества".
Точным редакторским чутьем он сумел достойно оценить и привлечь к работе А. Чехова, В. Розанова, М. Меньшикова, Н. Лескова, В. Буренина, А. Амфитеатрова, Сигму и многих других замечательных литераторов. Чехова Суворин любил особо (как человека даже больше, чем как писателя), считая его "родным по душе, по происхождению", даже всерьез не раз предлагал писателю жениться на своей дочери Анастасии.
Суворин издавал утренний и вечерний выпуски "Нового времени", еженедельное приложение, "Вечернее время", "Земледельческую газету", "Телефон "Нового времени", "Литературный журнал", "Исторический вестник", театральный и шахматные журналы и другие. Издательским успехам способствовали новейшая полиграфия, отличная система распространения, сеть книжных магазинов по всей стране. Работники Суворина получали больше, чем в других фирмах, жили в артельных квартирах с бесплатными бытовыми услугами, были бесплатная аптека, свои врач и фельдшер, библиотека, собственная типографская школа.
Как издатель Суворин замечательно прославился, выпустив за 40 лет около 1600 названий общим тиражом 6,5 млн. экз. - от классиков до справочников, недорогих, но сделанных с лучшим европейским качеством. Ему принадлежит первое издание "Полного собрания сочинений Достоевского" 1882 г. с биографией, письмами писателя и воспоминаниями о нем, оно и ныне одно из лучших. Дал России "рублевого Пушкина", издав к 50-летию смерти поэта его десятитомник в прекрасной печати и переплете. В серии "Дешевая библиотека" вышли сотни ценных книг, начиная с "Горе от ума", "Недоросля", повестей Карамзина.
Еще одна страстная любовь Суворина -театр. Он основал Литературно-артистический кружок, директорствовал в собственном театре, сам писал и даже ставил пьесы, не жалел денег на привлечение в свою труппу лучших актеров. Репертуар суворинского театра считался более новаторским, чем в Художественном.
Писателем Суворин был тоже весьма незаурядным, но до сих пор вполне недооценен. Его сатирическая книга "Всякие", пьеса "Татьяна Репина", роман "В конце века. Любовь" и сегодня могли бы вызвать немалый интерес. Великолепным литературно-историческим произведением стал его "Дневник", недавно изданный во второй раз.
И все же важнейшим делом Суворина было Редакторство. Всю жизнь он мечтал выпускать собственную газету. Заполучив ее, он едва ли не полностью отдал ей всего себя. Розанов вспоминал: "Раз он о газете сказал мне... "Я люблю свою газету больше семьи своей... больше своей жены".
"Новое время" резко выделялось из российских газет европейской манерой верстки и подачи материалов; технология выпуска, реклама, система распространения, условия труда - все было организовано на высоком уровне. Успех издания объясняли по-разному друзья и враги, но бесспорной причиной было главное - Суворин делал замечательную газету.
Тон ей задавал сам Хозяин, почти в каждом номере печатались его статьи и заметки. Особо нравились публике его "Маленькие письма" (к сожалению, не переизданные) - небольшие очерки обо всем, что интересно читателю, с которым он вел разговор - этот литературный прием нравился ему больше всего. Его блестящие фельетоны (этот жанр не был тогда сатирическим) "делали тираж". Достоевский признавался, что ужасно их любил, хотя и ругал. Николай II отзывался: "Письма Суворина прелестны".
35 лет возглавлял он главную русскую газету тех лет -сей рекорд до сих пор, пожалуй, еще не побит. Суворин редактировал всю газету от первой до последней полосы. Каждую ночь вычитывал гранки, ложась спать в 6 утра, объясняя это якобы бессонницей. "Настоящий редактор не должен покидать газету ни на одну минуту", -замечал он.
Недруги упрекали его в консрормизме (а как сохранять газету без компромиссов с бюрократией?); да, власть уважать себя заставляла (хотя и вынуждена была считаться с мнением ведущего политического журналиста), но в дневнике он писал: "Можно спросить: есть ли у правительства друзья? И ответить совершенно уверенно: нет. Какие же могут быть друзья у дураков и олухов, у грабителей и воров?" В 1877 году "Новое время" получило предостережение за "критику действий властей, могущее возбудить широкое недовольство", в 80-м второе - за критику Министерства финансов, после третьего газету могли закрыть. Под этим дамокловым мечом работал Суворин. Лишь к 25-летию газеты Николай II "высочайше соизволил" снять наказания.
Суворин считал: "В литературной деятельности я никому не изменял, но моя
смелость зависела от атмосферы... Кто поставлен был в такие тиски, как
современный журналист, тот едва ли выйдет сух из воды... Если я удостоюсь того,
что моя деятельность будет когда-нибудь оценена беспристрастно, то я уверен, что
в результате будет плюс".Но Россия и ныне плохо знает своего великого Редактора.
