– Идею объединенной редакции нельзя абсолютизировать. Например, можно смело объединять технологические службы (реклама, верстка, цветоделение, фотослужба и т.д.), которых масса у любых издательств. Все эти службы, включая бухгалтерию, поддаются механическому объединению и оптимизации. Другое дело журналисты. Их уже механически не объединишь. Не удастся выстроить работу объединенной редакции так, что журналист 15 минут работает на газету, а следующие 45 минут – на журнал. Дефакто все равно существует разделение. Один сотрудник больше пишет для газеты, а другой – для журнала. Но можно попытаться реализовать идею не time sharing (разделение времени), а идею разделения тем. В теории эта идея выглядит красиво, а на практике если и получается, то приходится «выпиливать» в ручном режиме. Поскольку совсем темы нельзя поделить (они могут быть одинаково интересны как читателям газеты, так и читателям журнала).
– А как вы выходите из этого положения?
– Возьмем
для примера автомобильную тематику. В ИД «Коммерсантъ» действительно удается
выстроить тематическую линейку. Газета пишет про автомобили как про предмет,
который производится, покупается и продается. Это деловой аспект производства и
продажи автомобилей. Журнал «Автопилот» пишет об автомобиле как о предмете,
который водят. Например, у машины такой-то мотор, такая подвеска.
Приложение к газете «Коммерсант» – Weekend пишет про автомобиль как о выражении
социального статуса, как о предмете дизайна. Журнал «Деньги» должен писать про
автомобиль как об имуществе: сколько он (автомобиль) стоит, во сколько обходится
его обслуживание? Словом, сколько стоит владеть машиной. Таким образом,
выстраивается некая цепочка. Вопрос: кто пишет материалы? Это делают несколько
журналистов, а не один человек.
– В объединенную редакцию входят все издания ИД
«Коммерсантъ»?
– Журнал
«Молоток» у нас на особом положении. Мы стараемся «вести» аудиторию не только в
смысле социального статуса, но и по возрасту. Журнал «Деньги» – это студенты
третьего курса и старше. В какойто момент читатели «Денег» начинают читать
газету «Коммерсант». Затем, став старше, они начинают читать журнал «Власть». А
между «Молотком» и другими изданиями «Коммерсанта» не существует этого мостика.
Аудитория «Молотка» – от 12 до 16 лет. В 17 бывший читатель «Молотка» поступает
в институт и становится случайным читателем. Что касается других изданий, то
газета «Коммерсант», журналы «Деньги» и «Власть» тесно интегрированы друг с
другом, а вот «Автопилот» – менее.
– Как выстроена иерархия в объединенной
редакции?
– «Молоток», как и другие издания, подчинен
непосредственно мне, но у него своя редакция. У газеты, а также у «Денег»,
«Власти», «Автопилота» есть некие редакционные подразделения, редакциями их
нельзя назвать. Эти подразделения не формализованы. А дальше идет уже
объединенная редакция, включая фотослужбу, верстку, арт-дирекцию и прочее.
– А как выстроено взаимодействие между изданиями?
Вы, как шеф-редактор, проводите совещания с главными
редакторами?
– До сих пор такого общего органа по управлению всеми
изданиями не существовало. В октябре я провел первое заседание – что-то
вроде редакционного совета, куда были приглашены все главные редакторы и
редакторы отделов. Эти советы будут собираться для обсуждения общередакционных
дел, общих проблем, а не вопросов какого-то конкретного издания. На них
планируется, к примеру, рассматривать результаты подписной кампании, результаты
социологии.
– А текущая деятельность по конкретному
номеру?
– Это решается на уровне главных редакторов.
Постыдная вещь
– Как Вы оцениваете уровень
качественной прессы в России?
– Ситуация не становится лучше. С одной стороны,
тиражи газет действительно растут. При этом рост тиражей идет за счет регионов.
У газеты «Коммерсантъ», например, сейчас почти половина тиража распространяется
именно в регионах. Соответственно, регионы играют очень важную роль в жизни
газет. Это касается не только деловых изданий, но газет общего интереса, желтой
прессы. С другой стороны, то, что я увидел, поездив по регионам, не внушает мне
оптимизма. Проблем в регионах больше, чем достижений.
– Какую из проблем на региональном рынке Вы
считаете ключевой?
– Это распространение. Система
распространения у нас архаичная и безумно дорогая. То, что происходит в конечных
точках продаж, – это беда. Люди, которые продают там газеты, очень странно
относятся к своему бизнесу.
И местные власти, которые регулируют эти процессы, тоже весьма специфическую позицию занимают. В Хабаровске, например, местные власти приняли решение убрать газетные киоски с «красной линии» всех основных улиц. Они, вероятно, руководствовались какими-то архитектурными соображениями. Вопрос: что появилось вместо газетных киосков? Киоски, в которых продают пиво и сигареты. Большего недомыслия представить невозможно.
– Насколько я знаю, газета «Коммерсантъ» издается
в региональных городах небольшими тиражами…
–
Мне кажется, что для федеральных газет, для серьезной прессы, тиражи в регионах
– это такая постыдная вещь. И у нас, и у конкурентов, я уверен, счет идет не на
десятки тысяч экземпляров, а на тысячи, иногда даже сотни экземпляров. И это в
городах-миллионниках!
– Вы считаете, что газета «Коммерсантъ» в
регионах может продаваться большими тиражами?
– Мы
чувствуем, ощущаем, что должен быть спрос на нашу газету. Не потому, что
считаем: «раз в Москве «Коммерсантъ» читают, то и там должны». Нет. Мы наблюдаем
в регионах экономическую активность. Появляются люди, которые не просто живут в
регионах, они там богатеют. Поэтому спрос на газету будет расти. Конечно же, мы
должны при этом идти навстречу читателю. Если мы будем пытаться продать ему
московскую газету, то у нас ничего не получится. Поэтому мы стремимся
локализовать продукт по месту печати. У нас 13 региональных центров, где
работают 13 редакций. Там в ежедневном режиме печатаются 23 местные полосы.
Без этого невозможно ничего сделать. Московскую газету в регионах не продашь.
– Какое соотношение местной и федеральной
информации Вы считаете оптимальным?
– У нас местные редакции играют две роли. Во-первых,
они выполняют функцию корпунктов – собирают информацию и готовят материалы для
публикации в федеральном номере. Во-вторых, готовят местные (локальные)
материалы. Если посмотреть на газету, скажем, в Екатеринбурге, то я думаю, что
доля региональных текстов (и того, и другого рода) составляет порядка
25-30%. Думаю, что 30% региональной информации в выпуске – это оптимальный
вариант.
Страна студентов
– Этот год, особенно лето,
выдался жарким на события на рынке прессы. Среди наиболее громких – продажи
«Московских новостей», «Независимой газеты», «Известий», кадровые перестановки в
ИД «Коммерсантъ». С чем, по-вашему, связан всплеск активности?
– Я думаю, это случайность. Конечно, если посмотреть на эту ситуацию с точки зрения политизированной журналистики, то в каждой покупке, в каждой смене главного редактора можно увидеть «руку Кремля». Но если спросить инвестиционных банкиров: число сделок M&A (слияния и поглощения) в медиа-секторе было в этом году выше, чем в среднем по другим секторам экономики, или ниже? Я не удивлюсь, если они скажут, что ниже. Российская экономика живет, рост в различных сегментах продолжается несколько лет. Поэтому число сделок M&A в целом выросло.
Не исключение и медиа-рынок. Но вряд ли деловая активность в медиа (один из параметров которой – количество сделок M&A) выбивается на общем фоне. В этом можно увидеть положительную сторону всей этой истории. Наш медиа-рынок становится бизнесом.
– Получается, что политический фактор здесь не
причем?
– Разумеется, мы не можем полностью отбрасывать
политический аспект. Например, покупка «Газпром-Медиа» газеты «Известия».
На мой взгляд, здесь не обошлось без политики. Но при этом не стоит забывать,
что у «Известий» на балансе прекрасная собственность в центре Москвы. Поэтому
здесь можно говорить как о политическом, так и о финансовом факторе.
– Какой же из них ведущий?
– Я, как журналист, считаю, что политический. Не следует забывать о
проблеме 2008 года. После покупки телеканала RenTV наше телевидение (я
говорю об информационном вещании) стало полностью подконтрольно властям. С
другой стороны, власти в значительной степени после событий в Беслане утратили
контроль над газетами, которые стали гораздо более критично относиться к Кремлю.
Что касается продажи «Независимой газеты», то в этом случае ее владелец (Борис
Березовский – прим. ред.) просто устал ее финансировать. И его можно понять.
– На рынке газет сейчас наблюдается контраст: с
одной стороны, прибыльные деловые газеты («Ведомости», «Коммерсантъ»), а с
другой, – убыточные общественно-политические. Почему «Московским новостям»,
«Независимой газете», «Известиям» не удалось стать прибыльными
проектами?
– «Московские новости» – это отдельная
история. Во многом газете не повезло. На ней грузом висела старая аудитория. С
другой стороны, эта лояльная аудитория – самое ценное, что есть у газеты. Для
того чтобы сделать этот проект прибыльным, необходимо было сохранить старую
аудиторию и одновременно привлечь новую. Этого сделать ее владельцы не смогли.
Не получилось. Такое тоже бывает. В истории мировой журналистики, особенно
американской, подобных примеров очень много.
– А в чем причина неудач у остальных
газет?
– Как страна, как единое информационное поле, мы до сих пор
дезинтегрированы. Может быть, «Московские новости» или, скажем, «Независимая
газета», газета «Газета» и развивались бы успешно, если бы не было гигантского
груза проблем по доставке к конечному читателю. Мы в 90-е годы
дезинтегрировались технологически и ментально. Люди отвыкли читать газеты. Мы
превратились в страну студентов. Студенты, как известно, довольно тяжелая
аудитория.
Студенту невозможно доставить газету из-за его мобильности. Сегодня он живет у родителей, завтра в общежитии, послезавтра у друзей. И Россия сейчас превратились в страну студентов: коммунальное хозяйство разрушено, люди отвыкли подписываться на газеты. О состоянии почтовых ящиков лучше и не вспоминать. К тому же сама подписка в нашей стране – дорогое удовольствие. В итоге издатели очень часто не могут добраться до своего конечного читателя.
Если же говорить не о технологических, а о фундаментальных вещах, то, я считаю, что за последние годы сильно упало качество журналистики. В этом смысле наибольшую опасность свободе слова в стране представляют не власти, а кадровый кризис.
– Чем вызван кадровый кризис?
– На рубеже 80-х и 90-х
годов, когда появилась свободная пресса, альтернативная журналистика, в СМИ
пришло гигантское количество людей. Они были очарованы тем обстоятельством, что
советские журналисты изменили страну. Журналисты были некими творцами истории.
Это был сильный стимул для того, чтобы в журналистику пошли лучшие люди. А потом
пришло отрезвление. Началось прямое зарабатывание денег: джинса, платные
заметки, «черный пиар». Все это не служило стимулом для того, чтобы люди
приходили в журналистику с горящими глазами. В итоге уровень журналистики
становится с каждым годом все ниже и ниже. И чтобы преодолеть этот кризис, нужно
сделать очень многое. В первую очередь, изменить систему образования в стране. Я
считаю, что журналистика должна быть не базовым высшим образованием, а
дополнительным.
Справка:
Владислав Бородулин родился
в городе Верхний Уфалей Челябинской области в 1968 году. Вырос в Казахстане в
городе Aктау. Окончил Московский авиационный институт.
Свою карьеру в
журналистике и в «Коммерсанте» Бородулин начал в 1992-м, став
корреспондентом-стажером в отделе экономической политики. Через пять лет
он, успев поработать заместителем главного редактора журнала
«Коммерсантъ.Деньги», возглавил этот отдел.
В 1998 году Владислав Бородулин
становится главным редактором журнала «Коммерсантъ. Власть».
С сентября 1999
года – главный редактор интернет-издания «Газета.ru», в создании которого
он принимал непосредственное участие. Под его руководством «Газета.ru» стала
одним из самых популярных ресурсов Рунета.
С июня 2005 года
Владислав Бородулин – шеф-редактор объединенной редакции ИД «Коммерсантъ», с сентября 2005 года
– главный редактор газеты «Коммерсантъ».
Александр ВОЙТЮК
