Уважаемый Александр
Сергеевич! Понимаю, жанр, к которому прибегаю, может показаться вызывающим, но
другой в нынешнее равнодушное время вряд ли обратит на себя внимание. А
проблема, с которой я вынужден обратиться, заслуживает того, чтобы стать
достоянием общественного мнения. Речь идет о судьбе книги и чтения в сегодняшней
России.
Летом этого года (27 июня) "Российская
газета" опубликовала итоги социологического исследования Левада-Центра - чтение
в России. Итоги, прямо скажем, вызывают состояние тревоги. Почти 40% россиян не
читают, а 52% никогда не покупают книг. Еще более тревожно положение с чтением
периодической печати. Тиражи газет в сравнении с 1990 г. сократились в 6 раз, а
журналов - в 8 раз, при этом подписка на газеты упала в 7 раз, а журналов - в 16
раз. В 1990 г. на тысячу населения подписка составляла почти 1900 экземпляров
(каждая семья выписывала 2-3 газеты и 1-2 журнала), а в 2005-м составила всего
около 200. Ныне в России всего 20% населения читают газеты и журналы.
В стране сложилась такая ситуация, когда
рост числа названий и тиражей книг только увеличивает их невостребованность. По
данным исследований, более 40% (по другим данным - до 50%) издаваемых в течение
года книг - это сотни миллионов экземпляров - остаются на складах издательств.
Причем эти данные, по моему мнению, явно занижены. Ныне в стране не читают не
40%, а более 50% населения, т.е. примерно столько же, сколько не обращаются к
газетам и журналам. Неточность социологов объясняется тем, что при ответах на
вопросы люди обычно легче признаются в бедности, чем в невежестве.
Со времени выступления газеты прошло более
4 месяцев, и кроме отдельных откликов известных интеллектуалов вроде Николая
Шмелева, Сергея Капицы, не произошло никакой заметной реакции общественного
мнения. При этом самое удивительное - я не нашел ни в одной газете оценок и
мнений министерства культуры и массовых коммуникаций и его руководителя.
Случайно ли это? Убежден, не случайно. Да и
вывод социологов о том, что в России произошла катастрофа чтения, как я думаю,
не совсем верен. Катастрофа обычно - это нечто чрезвычайное, неожиданное. Для
России же кризис чтения не является неожиданным. Да и причины его очевидны.
Известно также, что падение интереса к чтению - явление не только российское.
Проблема эта глобальная и вызвана объективными процессами воздействия
компьютерных технологий, появлением новых источников информации, которые не
могли не потеснить печать, нарушив ее монополию. В западных странах, учитывая
это, в отличие от России, чтобы защитить книгу и периодическую печать, в
последние годы были приняты национальные программы чтения. А вот в России после
известного всем конгресса в поддержку чтения 7 сентября 2001 г. в Москве и
традиционного обращения общественности к президенту Российской Федерации не
произошло ровным счетом ничего. И в результате мы имеем то, что имеем, - вывод
социологов о катастрофе чтения.
Общественность, профессиональные
организации сферы печати, таким образом, уже давно стучатся в двери власти,
только вот никто не открывает. Думаю, и обращение "Российской газеты" с таким
многозначительным названием "Скажи, что ты читаешь, и я скажу, какой будет
Россия!" ждет судьба упомянутого конгресса - забвение. И знаете, почему? Вопрос,
поставленный газетой, опоздал лет этак на 7-10. Теперь нужно говорить не какой
будет, а какой уже стала нечитающая Россия - невежественной, безнравственной,
криминальной.
Обращаюсь именно к вам, потому как вижу:
все усилия и весь административный ресурс министерства культуры направлены лишь
на многочисленные дискуссии и дебаты о направлениях, проблемах культурной
политики концептуального характера. Естественно, что в результате не остается ни
времени, ни сил, да и желания, видимо, тоже на практические меры и дела реальной
российской культуры. Целая серия экспертных советов, "круглых столов"
министерства культуры в Москве и за ее пределами, многочисленные интервью
посвящены тем же научным изысканиям концепции культурной политики России. И
недавний ваш доклад на заседании правительства о государственной политике в
сфере культуры страдает тем же недостатком. В нем немало принципиальных суждений
и о том, что культура - это основа и ресурс духовного развития единой российской
нации, и о необходимости оберегать и укреплять единое культурное и
информационное пространство, и о сохранении и развитии культурного наследия
России, и многое другое. Но все это в формате общенаучных сентенций, а не плана
практических предложений и действий, чтобы лечить тяжелобольную российскую
культуру.
Между тем, если продолжить тему моего
обращения к вам о кризисе чтения, то оценки его причин и возможных мер
преодоления требуют совсем иного подхода. Для этого нужно опуститься в реальную
российскую культуру, чтобы понять, что важнейшей причиной кризиса чтения
является невиданное обнищание россиян, в особенности из числа тех, кто
именовался читающей интеллигенцией. Связано это с многократным удорожанием
производства книг, газет, журналов, ибо затраты на полиграфию и материалы в
России уже давно опережают по ценам западные страны.
Среди главных причин кризиса чтения -
полное разрушение российского книгораспространения. Самым большим и тяжким
ударом по книгам и чтению оказалась ликвидация государственной централизованной
системы книжной торговли. Тяжесть удара оказалась тем более велика, что
произошла в стране огромных территорий, где к тому же 90% всего издательского
потенциала сосредоточено в Москве и здесь же производится 93% всех тиражей книг.
Все было отдано на волю рыночной стихии, ликвидированы все центральные и
территориальные оптовые книжные базы, закрыты по стране более половины всех
книжных магазинов. И сегодня города с населением менее 100 тысяч, не говоря уже
о сельских поселениях, не имеют книжных магазинов, и книги издательств к ним не
поступают. Вот почему до 50% всех издаваемых книг ныне оказываются не
востребованными и остаются на складах. И это представляет самый серьезный
показатель глубины кризиса, в котором ныне пребывают книга и чтение в
России.
Последний рубеж, где еще можно было если не
остановить, то хотя бы притормозить кризис чтения, представляют библиотеки. При
всех утратах Россия остается страной с разветвленной сетью библиотек (их и ныне
более 130 тысяч всех видов). Но если еще сравнительно недавно более половины
населения пользовались библиотеками, теперь же только 18%. Эти потери читателя в
решающей степени связаны с тем, что библиотеки не получают даже минимальное
количество новых изданий книг. В отличие от западной практики, где ежегодно от
30 до 35% всех издаваемых книг поступают в муниципальные, федеральные и
университетские библиотеки, в России же эти поступления составляют всего 5-6%.
Это при том, что ежегодный естественный износ основных фондов массовых библиотек
составляет более 4%. Если учесть, что эти утраты уже в течение 15 лет не
восполняются даже минимально, становится очевидным, каково их состояние и
возможности служить своим читателям.
Хотел бы обратить внимание, ваше и
читателей: нынешнее пренебрежение государства заботой о культуре можно оценить
по одному странному парадоксу. С обоснованной тревогой на всех уровнях ведем
разговор о неизбежных катастрофических последствиях, которые несет износ
основных производственных фондов России. И в то же время никто и никогда не
проявляет беспокойства о тех невосполнимых последствиях, которые несет утрата
основных национальных интеллектуальных фондов российских библиотек, где, по
оценкам советского времени, было сосредоточено более 2 миллиардов книг.
О российской школе, о ее невыразительной
роли в чтении говорить не стану, ибо это известно всем. Очевидно также, что
учитель с двумя уроками литературы в неделю не может противостоять всему тому
негативному, что несет молодому поколению всесильное телевидение. Скажу только о
важнейшей ячейке общества - семье, влияние которой по отношению к чтению никто
заменить не может. Так вот абсолютное большинство российских семей сегодня не
имеют домашних библиотек: 34% не имеют книг вообще, а 36% - только до 100 книг,
где, совершенно очевидно, художественных лишь единицы.
Беспристрастная оценка причин кризиса
чтения приводит к выводу: эти причины не только следствие отсутствия
государственной политики в области культуры, но и проявление практического
отказа государства от участия в жизнедеятельности культуры. Известный социолог
(один из авторов исследования Левада-Центра) Борис Дубин в газетном интервью
кризис чтения объясняет двумя основными обстоятельствами (процессами):
во-первых, тем, что государство ушло из книжной сферы, из организации книжной и
издательской культуры и, во-вторых, тем, что ушла с культурной авансцены сама
интеллигенция, та самая, которая была ядром читающей России.
Не могу не согласиться с ним и как директор
книжного издательства: на собственном опыте ощутил цену ухода государства из
книгоиздания и книгораспространения. И та ситуация, которую мы теперь получили в
виде катастрофы чтения, - порождение этого обстоятельства. Да и можно ли чему
удивляться, если в пространном положении о министерстве культуры и массовых
коммуникаций и направлениях его деятельности, разработанном под вашим
руководством, нет даже упоминания о такой базисной сфере культуры, как
книгоиздание. Есть все - кинематография, архивное дело, историко-культурное
наследие и многое другое, а вот книгоизданию места не нашлось.
В своих выступлениях вы много говорите о
необходимости государственной культурной политики. Мне же, старому книжнику, не
очень понятно, каким образом можно формировать эту политику без книгоиздания и
чтения, которое является одним из основных средств обеспечения образовательных,
культурных и духовно-нравственных запросов общества. Именно здесь, по примеру
западных стран, и должна проявиться политика государственного протекционизма в
виде полной отмены НДС, принятия благоприятных тарифов на издание и
распространение книг и периодической печати, определения основных издательских
приоритетов, в создании и исполнении программы выпуска социально необходимой
литературы. Важнейшим актом государственной культурной политики, несомненно,
могла бы стать национальная программа чтения. Убежден: без участия государства
эта программа не будет разработана, ибо оно единственно способно объединить и
скоординировать усилия различных социальных структур и ведомств, общественных
организаций и объединений в ее реализации.
Рискую быть обвиненным в необъективности, и
все же осмеливаюсь утверждать: нынешняя власть и вы, как ее нынешний
представитель в сфере культуры, проявили откровенное пренебрежение к
традиционному национальному интересу российского общества к книге и чтению и
даже не попытались воспользоваться этим духовным ресурсом, располагающим
огромными потенциальными возможностями. Только этим можно объяснить тот факт,
что в России за последние 15 лет не появилось ни одного серьезного проекта или
программы, посвященных книгоизданию и чтению, защите и развитию национальной
литературы.
Такие проекты, а мне довелось быть их
участником, получили широкую общественную известность в конце 80-х годов во
время перестройки, когда в стране начала торжествовать гласность и огромной
популярностью и доверием пользовались книги, газеты, журналы, издававшиеся
невиданными для нынешнего времени гигантскими тиражами. Вот один из таких
проектов - свободной (безлимитной) подписки на издания литературы национальной
классики. Если помните, существовал лимит, ибо книга была дефицитом, хотя только
в России в то время издавалось 1 млрд. 900 млн. книг. В 1985 г. по этому проекту
началось издание трехтомного собрания сочинений А.С. Пушкина, и уже в 1986 г.
вышли в свет все три тома тиражом в 10 млн. 700 тыс. экземпляров каждый. В 1987
г. по этому же проекту неограниченной подписки был издан однотомник поэзии В.В.
Маяковского тиражом 6 млн. экземпляров, а в 1988 г. - двухтомник М.Ю. Лермонтова
беспрецедентным для мировой издательской практики тиражом в 14,5 млн.
экземпляров каждый том.
Одновременно с этим в эти же годы начала
осуществляться издательская программа так называемого "быстрого реагирования".
По этой программе было предпринято оперативное издание произведений
художественной литературы и публицистики, вызывающих особенно широкий
общественный интерес. Эти книги издавались массовым тиражом (200-300 тыс.
экземпляров) и выходили через 2-3 месяца после их публикаций в толстых журналах.
В течение короткого времени вышли в свет такие известные книги, как "Дети
Арбата" А. Рыбакова, "Белые одежды" В. Дудинцева, "Зубр" Д. Гранина, "Новое
назначение" А. Бека...
Признаюсь, есть у меня и своя издательская
обида и собственный горький опыт взаимоотношений с властью, о котором я не могу
промолчать. Среди той литературы, что остается на складах издательств, немало
ширпотреба, ибо он ныне преобладает в структуре отечественного книгоиздания (в
составе художественной литературы составляет не менее 70%) - детективы,
сентиментальные женские романы... Но есть и другая литература, которая чаще
всего издается малыми издательствами и оказывается не реализованной при
существующей системе книгораспространения (или, точнее, при отсутствии таковой).
Мне выпало в течение 11 лет нести тяжкий крест руководителя государственного
издательства "Русская книга", издательским приоритетом которой была русская
классика Серебряного века. Наши подступы к классике русского зарубежья начались
с издания философского наследия Ивана Ильина. За 10 лет мы издали 12 основных и
10 дополнительных томов его сочинений. Затем впервые в России были изданы в
"Русской книге" наиболее полные собрания сочинений Ивана Шмелева в 8 томах,
Бориса Зайцева в 11 томах, Алексея Ремизова в 10 томах, Зинаиды Гиппиус в 9
томах, первые два тома Евгения Замятина и целый ряд других известных авторов, в
том числе впервые 6 томов дневников Михаила Пришвина. Все наши потуги
реализовать эти так нужные людям книги не дали ощутимого результата. В итоге за
последние 5-6 лет на складе скопилось книг этих авторов более чем на 7 млн.
рублей, а арендная задолженность издательства за склад и коммунальные платежи
тоже выросли в значительную сумму за миллион рублей. Наступило время, когда
владельцы склада ультимативно потребовали сдать книги в макулатуру и освободить
помещение. А наши обращения в различные инстанции, в том числе и к руководителям
регионов, приобрести наши книги для библиотек не дали результата.
Размышляя над этой ситуацией, думаю, какая
мы удивительная страна. Только у нас, в России, могут одновременно происходить
события такого парадоксального характера. Когда, с одной стороны, при
непосредственном участии министерства культуры и его руководителя мы возвращаем
на родную землю прах ее достойного сына Ивана Ильина, а с другой - несколько
тысяч томов его книг будут отправлены в макулатуру за ненадобностью. Пишу об
этом парадоксе, ибо знаю, "Русская книга" - лишь одно из многих издательств,
оказавшихся в таком положении.
Свои оценки и выводы я изложил в своем
письме откровенно. Если они покажутся вам в чем-то несправедливыми или обидными,
не обессудьте: пишу, как умею, как думаю, и о том, в чем уверен. Мое письмо
прошу расценивать как обращение коллеги, как письмо последнего министра
информации и печати СССР к министру культуры и массовых коммуникаций России,
может быть, тоже последнему, ибо думаю, что министерство, в том виде и стиле
деятельности, в каком оно пребывает сегодня, вряд ли может быть полезным для
отечественной культуры вообще и для книгоиздания и периодической печати в
частности.
С уважением,
М. НЕНАШЕВ
