Два года вы являетесь главным редактором газеты «Известия», что изменилось в газете, в редакции за это время?
Я всегда с большой осторожностью отвечаю на подобные вопросы, потому что, когда сидишь внутри подводной лодки, сложно сказать, что в ней, собственно говоря, так уж меняется. И я всегда думаю, что пусть лучше читатели скажут, что изменилось, если вообще изменилось, нравится или не нравится. Я уже отвечал на такие вопросы, придется уже соответствовать тому, что однажды сказал. Я сказал, что, по-моему, мы стали лучше попадать в интересы нашей аудитории, мне кажется, что читатели с пониманием относятся к нашим попыткам стать газетой более читабельной, соответствующей сегодняшнему дню, сегодняшнему читательскому запросу. У нас стабилизировался тираж, а надо прямо сказать, что для бумажных средств массовой информации это большая проблема, а вы нам составляете серьезную конкуренцию, отбираете у нас читателей. И всякая газета, в особенности та, которая работает с серьезной аудиторией и не относится к категории массовых или «желтых» – а «Известия» не относятся к такой категории – для любой такой газеты борьба за читателя составляет серьезную часть работы. Так вот то, что сегодня наш тираж стабилизировался и, хочется верить, будет расти – вот это для нас и для меня, в сущности, очень важный показатель того, что мы понимаем свою аудиторию и в какой-то мере соответствуем ее запросам и ее интересам.
Кто ваш читатель? Какой он сегодня?
У «Известий» всегда был один читатель: это достаточно интеллигентные, образованные люди, раньше они назывались советской интеллигенцией, теперь мне бы хотелось, чтобы они назывались средним классом, для этого им надо получше жить, а самооценка внутренняя наших читателей достаточно высока, и она как раз среднему классу, выше среднего, вполне соответствует. Нас всегда читали учителя, врачи, люди искусства, культуры, вообще, толковые люди, политики и люди, живущие обычной жизнью, интересующиеся очень многим в жизни: и состоянием страны, и экономикой, и всеми сторонами жизни. Они испытывают те же сложности, что и все остальные люди, и мне хочется верить, что они оценят наши попытки сделать газету поближе к таким обычным человеческим запросам: мы помогаем людям не только составить то или иное мнение о политических событиях, понять, что происходит в политике и экономике, но мы стали печатать такие полезные, на мой взгляд, вещи, как … однажды мы опубликовали, например, подробнейший список изменений номеров маршрутов в Москве. Потому что была такая большая кампания, и все маршрутки поменяли свои названия. Во вчерашних еще «Известиях», в «Известиях» прежних, наверное, сочли бы это ненужным, а мне кажется, что нашим читателям это тоже важно. Таким образом, мы хотели бы удовлетворять читательский интерес от политики до маршрутных такси, что из этого получится – пусть они нам скажут.
Каковы же планы развития, перспективы какие?
Наши самые главные планы и главные перспективы связаны прежде всего с тем, что мы хотим развиваться не только в Москве, но и в других, и крупных, и не очень крупных, городах России. Вообще, для печатной прессы одна из самых главных сложностей – это работать на такую огромную страну, как наша. Это требует больших затрат и сил, и хочется верить, что мы самые трудные годы в этом смысле уже пережили. В эти трудные годы мы сокращали затраты и минимизировали их общим уходом с просторов родины, с просторов России. Вот по возможности вернуться на эти просторы, не разориться под этим лозунгом окончательно, если говорить об экономике, но вернуться к российскому читателю – вот это для нас чрезвычайно важно, и мы стараемся это осуществить.
Владимир, здравствуйте! Скажите, есть ли будущее у «бумажных» «Известий» и газет, вообще? Аудитория онлайновой версии «Известий» наверняка обгонит газету по числу читателей (судя по Рамблеру). Что планирует главный редактор: журналисты будут писать для Интернета или все-таки газета останется главным продуктом редакции?
Ну, обгонит, так обгонит, жизнь покажет, я к этому отношусь без священного трепета: жизнь – великий учитель, посмотрим. Пока кино не отменило театр, телевидение не отменило кино, все они вместе не отменили книгу. Интернет не отменил бумажную версию, и все это уживается каким-то образом. Пользователи разные, интересы разные, привычки разные. Да, согласен, Интернет отнимает аудиторию, безусловно, но если, во-первых, строить эту вещь грамотно, во-вторых, поддерживать через Интернет бумажную версию и развивать Интернет в качестве, скажем так, основного или, по крайней мере, равнозначного носителя информации и завоевывать там аудиторию, получать там поступления от рекламы – почему бы и нет? Если таково наше будущее, пусть оно будет таким, посмотрим. Крупные киты мировой газетной индустрии, которые, вообще-то, могли бы и раньше это заметить, уже самые последние дядечки, съевшие всех возможных собак на газетной индустрии, сказали: надо подумать, развивать ли Интернет… Я имею в виду Мердока, который сделал заявление, что, в общем-то, пора и обратить уже внимание на Интернет. Ну, если такие киты и зубры поворачивают, нам сам бог велел. Мы, вообще, давно развиваем интернет-версию, и с вами мы сотрудничаем, и у нас всегда… Я хочу сказать, что как только мы с вами стали сотрудничать в опросах, у нас такой хороший сразу получился прирост по ответам. Это означает, что у вас тоже есть такая сильная аудитория, когда мы срастили солидное количество ответов, на солидное количество ответов каждый раз эти опросы прибавляются. Так что вот заодно вам сделал комплимент.
Как вы считаете, сильная ли сейчас конкуренция в российских печатных СМИ, вот в вашем сегменте?
Вы знаете, я такой нетрадиционный главный редактор, в том смысле, что я с большой осторожностью отношусь к понятиям «ниша», «сегмент», хотя просто, может быть, в этом мало понимаю, не исключаю и этого. Но мне конкуренты видятся везде. Вот везде мне видятся конкуренты. Среди серьезной прессы есть, безусловно. Наши конкуренты, понятно, водятся где-то в районе «Коммерсанта». Среди народных средств массовой информации есть наши конкуренты. Мне кажется, что, вообще, наши конкуренты – все, кто добывает быстрее, обрабатывает ее квалифицированнее и опережает вопросы читателя. Читатель еще только должен подумать, что он должен думать по поводу, скажем, нового налога на недвижимость, а мы ему должны на завтра дать весь расклад. Допустим, введут этот налог, вот что у тебя получится с твоей квартирой, оцененной так-то, метраж такой-то, в таком-то районе, рыночная стоимость, оценка БТИ и так далее? Мы даже опубликовали форму: как рассчитать, если налог будет принят, как рассчитать эту стоимость. Но оказалось, что мы взяли цифры предположительные, эффект это произвело очень сильный, потому что все, кто ответственен за это в министерстве финансов и в других солидных организациях, взялись за голову – получилось что у нас в год люди будут платить за трехкомнатную квартиру тысячи долларов. Так быть не может, конечно, потому что, к великому сожалению, люди у нас живут еще не так хорошо. На следующий день нам прислали расчеты с совершенно другими цифрами и сказали что, конечно, эти предварительные расчеты экспериментальные, попытка провести их не удалась. Я думаю, читатель оценил такую незапланированную вещь, когда мы дали одни цифры. Тут же нас поправили! Сказали: да нет, что вы, так не будет. То есть, мы следим за такими вот, с одной стороны, серьезными экономическими движениями, а, с другой стороны, они для нас, для каждого из нас очень важны. Мы говорили, как мы аудиторию выиграем, как удержим, как завоюем, и в том числе этот маленький пример. Вот таким способом мы будем чувствовать, что ей надо. Вообще, про конкурентов. Если гнаться за конкурентами напрямую… например, вы, конечно, сообщите любую новость быстрее… вы, телевизор, радио, что вы можете не успеть? Ну, хотя и вам придется… Сейчас я вам все это расскажу, а вы будете это делать и станете еще большими конкурентами. Мы можем выиграть только на попытке осмыслить ее быстрее, чтобы завтра предложить читателю тот или иной расклад, комментарий и так далее. Новость он уже знает, если мы будем гнаться за новостями – это путь в тупик. Бумажная версия газеты, по моему ощущению, ни за какими новостями, кроме собственных эксклюзивных новостей, которых нет больше ни у кого, ни за чем гнаться не должна. Она должна решать совершенно другой вопрос –разговор с читателем, успеть ему на утро подложить возможный набор ответов на те вопросы, которые у него к вечеру или утру этого дня сформировались по поводу новостной картины дня предыдущего и этого утра. Вот такая работа. Гораздо проще вам это рассказать, чем на самом деле, в реальной жизни сделать. Потому что люди, в том числе и мои уважаемые сотрудники, далеко еще не все умеем, но мы стараемся и учимся, и я абсолютно уверен, что это правильный путь для бумажных версий, не только для «Известий», но для любой газеты.
Отправляет ли редакция журналистов сейчас в горячие точки?
Где есть горячие точки, отправляем. Вообще, мы продолжаем работать в таком режиме, когда у нас, конечно, есть репортеры. Увы, прозвучит не очень, может быть, удачно, но в стране стабильность, и сказать, что кругом где-то горит, точки «горячеют» на глазах и надо туда немедленно мчаться – к великому счастью, это не так. Но для журналистики это всегда такая двойственная вещь, потому что чем в стране больше событий, тем журналисту лучше. Лучше ли стране при этом – это вопрос, но журналист чувствует себя как рыба в воде, он едет в те самые горячие точки, о которых вы сказали. Мы отправляем корреспондентов в горячие точки или, по крайней мере, туда, где завариваются или уже происходят очень интересные события. Вот сейчас спецкор Юрий Снегирев поехал во Владивосток, потому что там будет разворачиваться очень интересная коллизия в связи со снятием мэра и предъявлением ему достаточно серьезных обвинений. И тему мы ему поставили. Допустим, что мэр пришел из криминальных структур – пока мы не знаем этого, пока ему обвинения не предъявляли – допустим, он пришел во власть, перед ним выбор: легализоваться (власть та или иная у него уже есть), малиновый пиджак сменить на соответствующий темный и руководить городом либо городом не руководим, деньги воруем, и сделать с этим ничего нельзя, и ни о какой легализации авторитетов речи не идет. Вот мы отправляем сейчас туда Юрия, чтобы он посмотрел, что там, собственно говоря, произошло, так ли это все, как нам это видится отсюда. У нас есть, к счастью, спецкоры, хорошие люди, хорошие мастера этого дела, которые едут и пишут реальную жизнь. Соколов Дмитрий, Филимонов вернулся к нам, тоже хороший известинский парень, очеркист. Походил-походил по журналам разным, что-то во многих средствах массовой информации его жизнеописания не сильно понравились, не ко двору пришлись: всем хочется чего-нибудь яркого, гламурного – того, что сегодня работает немедленно, а он пишет неспешно, обстоятельно, не в том смысле неспешно, что опаздывает с материалами, а сам подход к жизни такой – размышление. А нам сгодится. Это опять к вопросу, как мы аудиторию будем завоевывать – вот этим тоже, есть же еще вдумчивые читатели, не только, как Ксения Собчак.
Газете «Известия» исполнилось 90 лет, как вы считаете, какие у газеты были самые золотые годы?
Настолько длинный отрезок времени… Рискну предположить, что золотых лет было немало, как и тяжелейших. У нас галерея главных редакторов – половину просто выкосило на расстрелы, начиная с Николая Бухарина, но не с него надо начинать – прямо со Стеклова. И, тем не менее, мы подняли сейчас подшивку десятилетия, 1927 год, «Известия» переехали тогда в новое здание, с часами, на Пушкинской, памятник конструктивизма, архитектор Бархин. И когда переехали в новое здание, были совершенно золотые времена, там имена одни чего стоят: от Абрама Аграновского, который тогда еще был молодым журналистом, это отец, родоначальник династии Аграновских, Шагинян уже работала… Они опубликовали карикатуру на десятилетие «Известий»: впереди шагает Демьян Бедный, с барабаном, Маяковский идет следом (он работал там), главный редактор Скворцов стоит, принимает парад… Конечно, конечно это были абсолютно золотые времена, когда они были на подъеме. Кстати, газета была абсолютно интересная, я смотрел подшивки: забита разной рекламой, духов и всего чего хотите, очень много рекламы, очень много нормальной жизни, бегают разносчики, появились велосипеды с ящиками, на которых можно возить эту газету и распространять ее по Москве. И вообще, само настроение, как они праздновали десятилетие, говорит о том, что, безусловно, они это принимали как собственные золотые времена. Можно по-разному теперь оценивать эти золотые времена. Несомненно, золотым временем «Известий» было время, когда пришел зять Хрущева, Алексей Аджубей, и была оттепель. Закончились сталинские времена, все цвело, и огромные планы, и полетел Гагарин – «Известия» первыми об этом писали. Конечно, это был совершенный слом, огромный слом привычной закостеневшей машины. Конечно, все, кому довелось в это время жить и работать, вспоминают, как о золотых временах, да их не мало, на самом деле, было. Были и мрачные времена, когда приходили люди и вгоняли «Известия» в рамки такой официальной газеты. Она всегда тяготилась этими рамками, к счастью, в конечном итоге, сбрасывала и шла своим определенным путем, хотя это была всегда большая серьезная консервативная газета, прислушивающаяся к мнению и власти в том числе. Это никогда не была какая-то легкомысленная газета, определенная – там всегда сочетался здравый консерватизм с постоянным волнением о том, что надо двигаться вперед. Кстати, времена Аджубея – это времена, когда опять стали заботиться о читателе. О читателе не заботились, публиковали официальные материалы – и пусть читают, пусть радуются, что такая газета есть, а Аджубей пришел из «Комсомольской правды» и страшно был озабочен читателем, очень интересно работал. И если брать «Неделю» - первый советский еженедельник – из этой «Недели» вышли все современные развлекательные еженедельники страны, собственно, она была первой. Вот такая вот история.
Вопрос к вам как к профессиональному журналисту: как вы оцениваете профессиональный уровень журналистов, выпускников факультетов журналистики сегодня?
По-разному. Есть очень толковые ребята, которые заканчивают журналистику, идут в газету, все хорошо у них. Есть люди, ощущение такое, что они далеки от жизни – вот главная претензия. Трудно сразу предположить, что выпускник университета так уж хорошо будет знать жизнь. Себя вспомнишь в те годы и понимаешь, что не все сразу. Но там ведь, знаете, что происходит на самом деле? Я бываю в университетах, был в Волгограде, в Астрахани, в Краснодаре, разговаривал с ребятами, которые учатся сейчас, их очень много, собирается огромная аудитория, все внимательно слушают. А потом я иду к главным редакторам районов, городских газет, с ними разговариваю: а какая у вас главная проблема? Дефицит кадров. Я говорю: быть не может, только что из университета - там 300 человек сидят и ждут, когда прийти. Ничего подобного, оканчивают университет и исчезают. Куда исчезают? Кто замуж, кто совсем на другую работу, получают высшее образование и исчезают из журналистики. Из пяти выпускников только один доходит до какой-нибудь близлежащей работы, которую можно ассоциировать с журналистикой. Примерно такая существует статистика, поэтому этот отсев происходит задолго до того, как они вообще до газеты дойдут. Такая любопытная проблема, когда высшее образование становится самоцелью, а многие вовсе потом в голове работу не держат, и не всех, как я понимаю, это интересует реально. Вот такой уровень. Но уж кто добредет, среди тех, я должен сказать, есть толковые, талантливые, у нас в газете работают и зубры, и ветераны, и совсем молодые люди, и хорошо работают. Мы их пестуем, конечно, относимся к ним с уважением, и есть у нас молодые журналисты, которые демонстрируют чудеса добычи информации, умение добраться, дозвониться, достучаться – это очень важно, хорошо, что они такие энергичные и знающие.
Вы сами окончили, насколько я знаю, Дальневосточный университет, какая была ваша самая первая публикация?
Я еще в школе учился и написал про своих одноклассников заметку. Если честно, то было так: я почему-то решил, что пойду в журналистику. Как тогда ходили в журналистику? Как и сейчас – надо было прийти в газету, опубликовать заметку-другую. Вы, наверное, точно так же, ходили в газету, печатали в одну, в другую, потом с этим бесценным багажом в папочке, трясясь, сдаешь это в приемную комиссию, там читают. А о чем мне тогда было писать, девятикласснику, что я еще знал, кроме своего класса? Ну, я про двух своих друзей написал такую зарисовочку, она понравилась молодежной газете, и ее опубликовали, был большой фурор в классе.
Как вы думаете, какая сейчас
основная проблема наших СМИ?
Проблема… У всех по-разному,
кто-то живет достаточно стабильно, хорошо, и с экономикой у них все в порядке, а
кто-то живет на дотации, это другая сторона дела. На мой взгляд, самая главная
проблема заключается в уровне освещения и понимания жизни, политики, экономики,
чего хотите. Наверное, это тоже связано с кадрами, а может быть - с отношением к
тому, как следует подходить к этим вопросам. Я лично вижу огромное количество
конъюнктуры и поверхностности, очень часто мне от этого нехорошо и больно,
потому что я всегда ценю, чтобы проблему обязательно посмотрели, чтоб ее с
изнанки, какая там другая сторона – я очень часто не нахожу этого, к сожалению.
Матричное сознание очень часто: как вбили в голову... Это, кстати, везде, не
только у нас. Да у нас еще и поменьше будет, особенно тяжело с западниками. Вот
там учат правильно, правильно в кавычках. Наших недоучат, но зато они, может
быть, сами, у кого есть живой ум, они доберут, а там учат насмерть, вот дважды
два четыре, никакой геометрии Лобачевского нету для них. Четыре – и точка,
дальше пошли. Америка – главное государство. Главное, лучшее. И с этими мозгами
они доживают до седин совершенно благополучно, получают премии, все у них
хорошо. Не все, к счастью. У нас, вообще, все хорошо будет. Вообще, Россия живет
хорошо, у нас все будет хорошо, и она живет так много веков. У нас все будет
хорошо – это девиз!
Справка:
Мамонтов Владимир Константинович - главный
редактор газеты "Известия".
Родился 21 декабря 1952 года во
Владивостоке.
Окончил отделение журналистики Дальневосточного
государственного университета. Работал корреспондентом, редактором отдела
культуры в приморской краевой газете "Красное знамя"; был редактором отдела
пропаганды, собственным корреспондентом газеты "Советская Россия" в Хабаровске.
С 1990 года - в газете "Комсомольская правда": заведовал отделом республик,
затем возглавлял отделы культуры и политики, был ответственным секретарем,
шеф-редактором пятничного номера "Комсомольской правды", первым заместителем
главного редактора.
В 1998 году стал главным редактором "КП", а в апреле
1999 года снова стал шеф-редактором.
7 ноября 2005 года был назначен
главным редактором газеты "Известия".
Женат, имеет
сына.
