Пьер Лазарефф, известный еще в довоенной Франции редактор, создал ее из
подпольной листовки Сопротивления — «Дефанс де ля Франс». С 1972 года, когда он
умер, популярность газеты пошла на убыль. Подобно шагреневой коже она постепенно
ужалась до 35 тысяч экземпляров. 31 октября прошлого года очередные владельцы
объявили о финансовой несостоятельности и выставили бренд вместе с долгами на
продажу.
По иронии судьбы, продлить жизнь бывшему флагману французской
прессы могла только покупка ее «Московскими новостями» Аркадия Гайдамака. Но
сделка не состоялась по причине, весьма далекой от бизнеса.
Лилльский суд
12 апреля, рассмотрев проекты претендентов, отдал предпочтение тандему
предпринимателя Жан-Пьера Брюнуа и спортивного журналиста Оливье Рея. Такого
решения можно было ожидать, хотя предложение «Московских новостей» было с
экономической точки зрения наилучшим. Гайдамак обязывался погасить долги газеты,
которых накопилось двенадцать миллионов евро, и не увольнять ни одного
сотрудника. Он уже стал мажоритарным акционером газеты, купив 14 марта все акции
издательского дома «Монтень Пресс».
Но французские налоговики якобы имеют
к Гайдамаку претензии на 75 миллионов евро. Сам предприниматель назвал все это
чистым вымыслом.
Вероятно, все это и повлияло на решение суда. Формальное
основание было следующее: «Задаваясь вопросом о подлинных мотивах господина
Аркадия Гайдамака, суд отмечает, что его поведение, выразившееся в предложении
погасить пассивы, необъяснимо с точки зрения рационально мыслящего
предпринимателя, который заботится о финансовом оздоровлении газеты… Суд
полагает, что желание восстановить издание газеты при полном сохранении штата
сотрудников в течение одного года не представляется серьезным, какими бы
огромными финансовыми средствами ни располагал господин Гайдамак».
Судьи
могли бы и не задаваться таким вопросом. Представители «Московских новостей» не
скрывали, что газета покупается для того, чтобы через нее создавать
положительный образ России (читай — руководства России) на Западе. Если на
информации и анализе можно с трудом заработать, то за пропаганду дорого платят.
Замысел ясен, и не стоило вдаваться в конспирологию.
Если отвлечься от
сюжетной линии неудавшейся покупки, то сама по себе эпопея «Франс суар»
высветила общую проблему печатной прессы. Газеты, которые сделали
демократическую Европу, оказались в кризисе в эпоху телевидения и
интернета.
Газета перестала быть товаром для элиты и превратилась в
ширпотреб со всеми вытекающими последствиями для содержания. Массовый
потребитель предпочитает удовольствие мыслительным усилиям.
Недовольный
решением суда коллектив враждебно встретил план реорганизации, предложенный
новыми хозяевами. Проект Брюнуа — Рея предусматривает оставить всего половину из
112 сотрудников, в том числе только 31 журналиста, и делать «народный» таблоид с
криминальной и светской хроникой, скандалами, гламуром и спортом. Отделы
политики и культуры, а также собственная фотослужба ликвидируются как
нерентабельные.
14 апреля вышел специальный номер, посвященный судьбе
газеты: шестнадцать полос возмущения, размышлений, поддержки. Полосы «Политика»
и «Культура» оставлены пустыми, а разворот с лучшими работами фотомастеров
газеты озаглавлен «Этого вы больше не увидите».
Журналисты обвиняют суд в
политической ангажированности, обеими руками голосуют за «Московские новости».
Российский хозяин спас бы их от увольнения и бедности и, как они считают,
сохранил бы газету прежней. Второе — скорее самообман.
«Боже мой, это
ужасно! — восклицает Мирей Матье, чье письмо напечатано в спецвыпуске рядом с
письмами известных политиков и деятелей культуры. — «Франс суар» должна снова
стать тем, чем всегда была: газетой о политике, культуре, о всяком и
разном».
Ален Делон позвонил в редакцию выразить солидарность. «Что же
это за газета без культуры, политики? — возмущался он. — Ее надо будет назвать
тогда «Франс-народ-лошадь-кухня». У меня вырвали сердце. Лазарефф, наверное,
перевернулся в гробу». В зале, где собрались бастующие, кто-то крикнул: «Делона
— в главные редакторы!». Но у звезды нет рецептов спасения любимого издания. Он
не может предложить ничего, кроме как вслед за персонажем «Алисы в Стране чудес»
воскликнуть: «Правительство! Куда смотрит правительство?». Мол, «Франс суар» —
это национальное достояние.
Государство не занимается прессой, если не
считать небольших субсидий газетам. Вряд ли оно будет спасать одну из них, когда
это проблема всех общественно-политических печатных изданий.
Доменик
Вольтон, один из ведущих специалистов по СМИ из Национального центра
общественных наук, считает, что традиционные газеты отступают в конкуренции с
быстро растущей бесплатной рекламной прессой, которая дает минимум простейшей
информации, и, конечно, с телевидением, которое не требует усилий для восприятия
опять же простейшей информации.
Под экономическим прессингом владельцы
газет хотят делать как можно больше продукции меньшим числом перьев. Журналист
стоит дорого. Поэтому постепенно исчезают комментарии, расследования. Во Франции
ежедневные газеты теряют читателя вот уже тридцать лет.
Когда работники
«Франс суар» объявили забастовку, протестуя против увольнений, новый владелец
Брюнуа предупредил, что «продолжение конфликта может вынудить его попросту
закрыть газету». Вообще-то его основной бизнес — недвижимость. Коллектив
вознамерился опротестовать решение суда. Брюнуа не обеспокоен такой
перспективой. Во Франции апелляционный суд редко возвращается к решению суда
первой инстанции.
Александр МИНЕЕВ, наш соб. корр., Париж —
Брюссель
