— Алла Юрьевна, почему уволили Леонида Парфенова? Это один из самых интересных журналистов в России…
— Может быть, даже самый талантливый — кстати, выпускник нашего журфака. Помните, был момент, когда программа "Намедни" ушла с НТВ в бессрочный отпуск, заявив о невозможности работать с Николаем Сенкевичем? Через три месяца Парфенов на канал вернулся. Много ходило слухов об условиях его нового контракта. В частности, называлась сумма в миллион долларов в год, и она не была опровергнута. Если это соответствует действительности, то в контракте были оговорены и обязательства, которые брал на себя Парфенов. Одно из них — поддерживать политику руководства канала. Ситуация с интервью, которое спецслужбы просили не давать в эфир, мне не совсем понятна — я, например, не усмотрела в том, что сказала вдова Зелимхана Яндарбиева, ничего криминального. Но согласна с одним: никакой, даже самый звездный журналист не должен нарушать корпоративную этику. Даже такой талантливый, как Парфенов, без которого НТВ уже не НТВ.
— Как по-вашему, информация — это идеология или бизнес?
— Это товар, а значит — бизнес. Идеологией она становится на этапе принятия решения о том, какую информацию давать, а какую — нет.
— А слухи — это тоже информация?
- Нет. Слухи — это слухи. Но иногда слухи становятся товаром. Есть профессиональные слухачи. Во время политических кампаний PR-агентства реализуют проекты, например: "Доставить действующему политику неприятности, понизить рейтинг". Специальные люди, которым платят деньги, заходят в магазин, встают за вами в очередь и говорят: "Ой, сегодня слышал такое! Вот у этого-то политика три жены, и живет он с ними одновременно! И при этом ест маленьких детей, причем живыми!" Уж 3 — 4 человека его услышали и кому-нибудь да рассказали. Гебельсовский принцип "Чем чудовищнее ложь, тем охотнее в нее верят" сегодня, к сожалению, востребован всеми "черными технологами". Слухи — это товар, потому что слухачи получают зарплату, и неплохую.
— Я владелец небольшой фирмы, распространяющей газеты. Что будет с нами при новом правительстве?
— Благодаря ряду распоряжений прежней администрации сегодня у нас точек продаж прессы на душу населения в 10 раз меньше, чем в Москве. В ближайшее время мы внесем проект специального постановления о том, что любая сеть распространения может взять конкретное место в городе и развить свой бизнес. Тем, кто захочет получить крупные адресные программы в "шоколадных" местах города, комитет по печати будет предлагать "в нагрузку" и точки на периферии. Мы заботимся не только о бизнесе, но и потребностях горожан в информационном хлебе. Еще у распространителей есть огромное желание получить единое разрешительное окно, чтобы открывать новые киоски. Такое единое окно скоро появится.
— Меня зовут Инна, я со дня основания читаю и люблю "Невское время". Но с вашим уходом что-то потерялось в газете — много рекламы, снизился накал статей, критика власти…
— Я не имею ни морально-этической, ни физической возможности вникать в то, как организует сейчас свою работу "Невское время". Любой мой интерес может трактоваться как оказание влияния на газету, как стремление сделать из нее ручной ресурс власти. Ни одного журналистского материала ни мною, ни Смольным заказано не было. Власть уважает умных и смелых. Сегодня, изнутри власти, я понимаю, что лучше быть поострее — с тобой больше будут считаться.
— Лучшие питерские журналисты уезжают в Москву. Как вам кажется, эта тенденция изменится или наши СМИ так и останутся провинциальными?
— Журналистика — это ведь только зеркало. Петербург все эти годы делали провинцией в политическом смысле. Массовая миграция в Москву как "сделанных", так и потенциальных политиков оставила скамейку запасных в нашей политике почти пустой. То, что происходит в питерской журналистике, а с точки зрения кадров у нас тяжелейшая ситуация, отражает провинциализм общественный и политический, отсутствие в городе новой элиты. Посмотрите на наших лидеров мнений — это одни и те же люди, люди достойные, но старшего поколения. Их идеи транслировались десять лет назад, они ретранслируются сегодня… Где новые лица? Много ли вы знаете молодых или среднего возраста петербуржцев, добившихся успеха в сфере науки, образования, современных технологий, инноваций? Яйцеголовых, мыслящих по-новому? Они есть, они полны идей, но в Петербурге до сих пор не созданы дискуссионные площадки, чтобы выявлять их, чтобы взращивать новую элиту. Вот в чем проблема. И талантливые петербуржцы уезжают в Москву.
— А можно ли преодолеть эту извечную "областную судьбу" СМИ Петербурга?
— Как только Петербург перестанет быть провинциальным в политическом смысле, как только появятся люди с новыми идеями, не только внутри власти, но в разных элитах, тогда потребуются медиа-площадки для трансляции этих идей. Новые профессионалы обратятся к СМИ, которые сочтут достойными. И тогда пойдет вверх рейтинг журналистов, способных на одном языке говорить с новой элитой, стать ее частью. Этого еще не произошло. Но произойдет неминуемо. Сегодняшняя инновационная политика, которую строит правительство Валентины Матвиенко, объективно нуждается в этом — иначе ничего не получится. Ни удвоения ВВП, ни города европейских стандартов. Сначала мозги — их надо найти, предъявить людей с новыми идеями общественному мнению, восстановить институт независимых экспертов. Создать новую элиту. И как следствие наша журналистика неминуемо перестанет быть провинциальной. Будет цениться профессионализм. Будет совершенно иная шкала, системно иная. Сегодня ее нет. Поэтому и конкурентной среды в питерской журналистике сегодня нет. Нет идей, нет драйва, нет развития. Вот в чем проблема, а вовсе не в миграции пишущей и снимающей братии.
