Несколько недель назад я решил голосовать за Ирину Хакамаду. На фоне
трусости красавцев-мужчин из партии СПС решительность этой скромной на вид
женщины показалась мне заслуживающей поддержки. Другое дело, что нормальный
человек может заставить себя проголосовать за либералов эспэсовского разлива
лишь в том случае, если он ничего о них не знает. По этой причине я запретил
себе потреблять любую информацию от Хакамады и о Хакамаде.
Увы, информационная самоизоляция продержалась недолго. На прошлой неделе
газеты сообщили, что избирательный штаб кандидатки в президенты разместился в
помещении на Озерковской набережной, из которого незадолго до этого был
вышвырнут фонд Сороса.
В 2002 году я работал в фонде и был свидетелем и участником многих
перипетий еще и до сего дня не завершившегося хозяйственного спора, который
подробно обсуждался в печатных и электронных СМИ. Так, например, вместе с
коллегами провел целую ночь запертым в здании, в котором захватчик с эпическим
именем Кантемир Карамзин отключил воду и канализацию. В ноябре 2003, когда
Карамзин в прямом смысле слова осуществил силовой захват здания и вывез всю
технику и архивы, некоторые мои знакомые лишились личных вещей и документов.
Суды, кстати, на всем протяжении конфликта выносили решения в пользу
фонда.
Занимать для своих нужд здание с таким «следом» – с моральной точки
зрения, примерно то же самое, что во времена приснопамятные вселяться в дома
депортированных чеченцев или крымских татар.
Я не буду здесь распинаться о заслугах Джорджа Сороса перед русской
демократией, либерализмом и конкретными либералами (многолетним председателем
одного из правлений фонда был секретарь Союза журналистов Михаил Федотов, пятый
номер в избирательном списке СПС). Расскажу лучше об одном эпизоде из истории
осады здания в том виде, как он сохранился у меня в памяти.
В августе 2002 года мы в фонде устроили встречу министра печати Михаила
Лесина с руководителями ведущих иностранных благотворительных организаций,
оказывающих поддержку российским СМИ. К тому моменту фонд уже был блокирован,
посетители могли попасть туда только через «черный ход». Именно так в здание
прошел и министр. По окончании встречи президент фонда Екатерина Гениева
попыталась выпустить высокого гостя через главный вход.
Для непосвященных, видимо, стоить пояснить, что дверь собственно в здание
контролировалась фондом. Автомобильные ворота и калитка оказались во власти
захватчиков. Лежащая между ними территория формально числилась под юрисдикцией
фонда (в момент описываемых событий на ней ржавели автомобили сотрудников,
отрезанные от внешнего мира после потери доступа к воротам), однако еще до
начала полномасштабных боевых действий Карамзин под покровом ночи разместил на
нашей стороне будку, в которой поселил нанятых милиционеров.
Именно к этой будке и приблизился Лесин. Ноги милиционера одних носках
возлежали на подоконнике.
-Может быть, вы встанете? – спросил министр.
-А вы кто такой? – ответил милиционер вопросом на вопрос.
-Я министр…
-А документы у вас имеются?
Министр протянул удостоверение. Милиционер снял ноги с подоконника, вдел
их в ботинки и связался с Карамзиным. Далее состоялся такой разговор. Лесин
сказал, что не вдается в существо конфликта, но возмущен блокированием фонда до
решения суда. И потребовал открыть парадную калитку.
-Вы, министр русского правительства, защищаете интересы американцев! -
возмутился Карамзин.
-Мы на русской земле! - рявкнул Лесин.
-Только для вас, Михаил Юрьевич! – пролепетал побледневший супостат,
распахивая калитку.
-Я выйду через черный ход, как и все другие посетители фонда, - бросил
через плечо Лесин, разворачиваясь на 180 градусов.
Вскоре после этого обмена любезностями по до сих пор неизвестной причине
вражеский милицейский пост на нашей территории был ликвидирован.
Пожалуй, стоит добавить, что эта сцена случилась всего через пару недель
после того, как президент Путин, встречаясь с руководителями московских и
региональных СМИ, довольно негативно отозвался о деятельности в России западных
благотворительных фондов.
Согласись, читатель, что в «деле Сороса» либералка Ирина Хакамада
выглядит как-то не очень убедительно на фоне ветерана борьбы со свободой Михаила
Лесина. Так что рано ей в Кремль, пусть еще в «Комитете-2008» постажируется.
Алексей Панкин
