Задним числом понятно, что Борис Йордан был обречен с того момента, как
президент Владимир Путин подверг критике канал НТВ за то, как тот освещал
события на Дубровке. При этом я даже не уверен, что сам Путин предполагал именно
такой исход своей критики. Обычные холодность и расчетливость оставляют нашего
президента, когда он начинает говорить о чем-то, связанном с Чечней. В этих
случаях никогда не знаешь, озвучивает ли он продуманную позицию или поддается
иррациональным эмоциям.
Как бы то ни было, но в нашей византийской политической жизни критика
такого уровня автоматически означала, что руководитель «Газпром-Медиа» выброшен
на съедение всем тем, кто им недоволен, кого он не устраивает, или кто его
просто не любит.
А у человека, занимающего такой пост, недоброжелателей всегда хоть
отбавляй. Его вполне могли не любить по политическим соображениям. При Йордане
НТВ стало независимым, профессиональным каналом, среди других каналов занимавшим
наиболее критическую позицию по отношению к российскому руководству и лично
Путину. В этом смысле оно было гораздо неприятнее для власти, чем «старое» НТВ,
чья критика легко списывалась на обслуживание «скрытой повестки дня» своего
хозяина – Владимира Гусинского.
Вполне вероятно и то, что у Йордана действительно был конфликт с
Александром Дыбалем, председателем совета директоров “Газпром-Медиа”. Дыбаль, в
конце концов, достаточно опытный менеджер, имеющий свои представления о том, что
такое медиабизнес. Для любой компании, чем бы она не занималась – выпуском
новостей или производством туалетной бумаги – различное видение бизнеса у
председателя совета директоров и генерального директора - это ситуация
нездоровая и, как правило, разрешающаяся уходом одной из сторон. Так что можно
допустить, что то, как отставку Йордана объясняет Дыбаль, а именно: различие в
представлениях о методах корпоративного управления и о стратегии бизнеса -
действительно важное слагаемое события.
Наконец, я догадываюсь, что Борис Йордан и лично раздражал очень многих.
В России есть некий стиль, образ руководителя телекомпании общенационального
уровня. Обычно это человек, выглядящий уставшим, несущий на челе печать
вселенской тоски и жалующийся на жизнь. Вот в этом смысле как раз Йордан на
своем посту оставался типичным американцем – энергичным оптимистом, живущим по
принципу: если есть проблема, ее нужно решать, а не жаловаться на несовершенство
мироздания. Такая непохожесть раздражает порой куда больше, чем какие-то
принципиальные разногласия. Она создает могучий стимул подсиживать человека для
тех, кто имеет доступ к уху людей, принимающих кадровые решения.
Я думаю, и иные версии причин отставки Йордана, обсуждающиеся в прессе –
и то, что экономические результаты деятельности холдинга “Газпром-Медиа”,
возможно, не столь хороши, как их представлял Йордан в своих публичных
выступлениях, и то, что какие-то сюжеты НТВ нанесли ущерб деловым интересам
“Газпрома” – все имеют в той или иной степени право на существование. Причин
может быть и больше, они могут быть и сложнее, и проще. И из всех них одна,
политическая, достаточно легко проверяема. Насколько и как изменится
редакционная политика информационно-аналитического вещания НТВ станет ясно
достаточно быстро.
А что касается Йордана, так за него я даже по-своему рад. Он человек
самостоятельный, привыкший быть хозяином, оказался наемной рабочей силой,
пашущей на чужого дядю “Газпрома”.
Если
он останется в медиабизнесе как самостоятельная фигура, то российскую аудиторию
наверняка ждут новые интересные проекты.
Алексей
Панкин
The Moscow Times, 21.01.03
