Чисто интуитивно, я воспринимаю председателя Центральной избирательной
комиссии Александра Вешнякова как некий гибрид Дон Кихота и Робеспьера: смесь
идеализма и жестокости, наивности и
практицизма.
Любой мало-мальски порядочный и самостоятельный человек (а Вешнякова,
насколько мне известно, не обвиняли ни в продажности, ни в сервильности), в
служебные обязанности которого входит проведение честных выборов, рано или
поздно поймет, что его главными противниками являются основные участники
избирательного процесса. С одной стороны, партии и кандидаты, стремящиеся любой
ценой сохранить или вновь получить доступ к власти, т.е. возможности
поучаствовать в распределении ресурсов богатейшего государства в мире; с другой
стороны, политические консультанты и СМИ, на этой цене паразитирующие.
Апеллировать к такому контингенту с позиций общественного интереса несерьезно и
легкомысленно. Их можно только запугивать и наказывать. Что Вешняков и делает.
Наивно полагая, что что-то из этого получится.
Впервые попытки навести порядок с финансированием предвыборной агитации
в СМИ были предприняты в избирательном сезоне 1999-2000 года. Они не были
подкреплены реальными санкциями. Когда то или иное СМИ ловили на нарушениях, оно
просто платило смешной штраф и продолжало нарушать дальше. По свидетельству
наблюдателя за ходом выборов в Думу в Ленинградской области, 90% доходов местных
СМИ составили «черные деньги». Политконсультант из Красноярска поведал о
контракте с газетой на сумму 140тыс. рублей, из которых лишь 10тыс. были
оплачены официально. Это лишь некоторые примеры. Можно представить, какого
качества информацию получают избиратели за такие деньги.
В этом сезоне усилиями ЦИК введены серьезные наказания: за нарушения на
время предвыборной кампании СМИ может быть закрыто в судебном порядке. С
присущим ему якобинским фанатизмом Вешняков посягнул и на то, что для журналиста
дороже денег: на тщеславие. Представляете, какой ущерб нанесло нашей значимости
требование поровну освещать все партии и фактический запрет на комментарии. Из
жалких просителей политики превратились в людей, получивших возможность
настаивать на своих правах! Я думаю, именно из-за этого на всех федеральных
телеканалах Вешнякова изображают законченным идиотом. Может ли, однако, быть
неабсурдным регулирование абсурдной действительности?
До Робеспьера, конечно, Вешняков не дотягивает. Виктор Монахов,
известный специалист по праву СМИ, говорит о том, что количество телепрограмм,
зарегистрированных как отдельное средство массовой информации, за последнее
время увеличилось в разы. То же самое – с приложениями к изданиям. Все это
следствие слабости законодательства. За нарушения могут закрывать не весь канал
или издание, а лишь подразделения. Иными словами, теоретически стоит какой-то
программе/приложению провороваться, как на их место встанут другие, но очень
похожие.
Есть ли у Вешнякова союзники? Потенциально – да. Это те несколько
десятков по-настоящему независимых медиакомпаний, которые твердо стоят на ногах
и могут прожить без черного предвыборного нала. А деньги, которые сыплются во
время выборов на прессу, они воспринимают как аналог государственных субсидий
СМИ, т.е. ничем не обоснованные вливания, без которых их конкурентам просто
пришлось бы уйти с рынка. Но таких компаний мало, их голос не слышен, поскольку
они запуганы и деморализованы «дружным воем пиар-общественности с журналистской
прослойкой» против применения законодательства о выборах, как выразился в
«СРЕDЕ» Василий Балдицын, главный редактор «Ставропольской правды» - одного из
независимых изданий. Тем более, что свой голос к этому вою присоединяет и
уважаемая у нас западная пресса и международные правозащитные организации.
И все же: для независимой прессы есть и хорошие новости. Действия
Вешнякова таки повлияли на распределение предвыборных денежных потоков. Вот что
говорит по этому поводу заместитель директора Института информационного права
Георгий Винокуров: «Деньги выборные будут пилиться на рынке по-другому: доля СМИ
существенно понизилась. Это заставит СМИ, наконец, заниматься продажей рекламы,
а не продажей страха и политическим шантажом информационным. Роль правозащитной
дубинки уже тоже не всегда срабатывает».
Как-то оценят нашего Дон-Кихота/Робеспьера будущие историки переходного
периода в истории российского государства?
Алексей Панкин
