Самое интересное в подходе российского государственного телевидения к
«делу ЮКОСА» заключается в том, как мало и невнятно оно это дело освещает.
Особенно в сравнении с другими громкими уголовно-политическими скандалами
последнего времени: дела «оборотней» и ареста подозреваемых в убийстве Сергея
Юшенкова. В газетах арест Платона Лебедева, допросы Михаила Ходорковского и
Леонида Невзлина, обыски в архивах «Менатепа» вот уже две недели на первых
полосах. Обратили на него внимание и мировая пресса, и политические и деловые
круги. Тем не менее, я не могу припомнить ни одного хоть сколько-нибудь
значимого сюжета по теме в информационных программах Первого канала. Сюжеты же в
аналитических «Вестях недели» на канале «Россия» в два минувших воскресенья
вызвали у меня ассоциации с выступлением Эдуарда Шеварднадзе на митинге перед
Белым домом, куда он приехал в «решающую ночь» путча с 20 на 21 августа 1991г.
Выглядело это примерно так: Я требую освобождения законного президента
СССР и моего друга Михаила Сергеевича Горбачева (реверанс в сторону Горбачева),
но если он сам организовал этот путч, то он преступник и должен быть наказан
(реверанс в сторону Ельцина). Все выступление состояло из подобных
взаимоисключающих пассажей, в каждом из которых содержался реверанс в сторону
разных целевых аудиторий: от западных лидеров до путчистов.
Опытного царедворца Шеварднадзе можно было понять. В условиях крайней
неопределенности ему нужно было и демократический имидж соблюсти, и
подстраховаться на случай любого возможного варианта развития событий. На
мокнувших под дождем и скользивших в жидкой грязи защитников Белого дома
подобная словесная эквилибристика произвела довольно угнетающее впечатление.
Однако, судя по тому, как блестяще развивалась дальнейшая карьера Шеварднадзе,
отнюдь не к нам он там обращался.
«Условия крайней неопределенности», видимо, определяют и редакционную
политику главных государственных телеканалов. Они ждут внятных руководящих
указаний, но таких указаний не получают. Смешно было наблюдать, как в последних
«Вестях недели» ставшая мировой новостью тема «ЮКОСА» была запрятана ближе к
концу программы, после рассказа о поиске затонувшего сто лет назад крейсера
«Варяг». Редакторы как будто до последнего надеялись, что им подскажут, как тему
освещать. В конце концов, сюжет вышел ровно таким же двусмысленным, как и фраза
президента на пятничной встрече с лидерами политических партий о том, что с
экономическими преступлениями бороться надо, но не с помощью арестов. Вот и
пойми, что к чему.
Люди ждут от государственного телевидения, имеющего почти неограниченный
доступ к первым лицам в стране, хотя бы внятного изложения позиции основных
фигурантов, того же Генерального прокурора, а получают информацию а-ля
Шеварднадзе: то ли национальный герой, то ли государственный преступник. В
результате, и в России и за рубежом, в прессе и в политтусовке плодятся версии и
слухи, в том числе и самые невероятные. Недавно, например, один неглупый человек
высказал гипотезу, что все дело в том, что Борису Ельцину – просто в силу
вредности характера - надоело терпеть относительную стабильность в высших
эшелонах политической и экономической власти и он велел своему верному Устинову
устроить «бенц».
Ну, а что же Кремль? Почему не определяет позицию? Помните растерянность
Путина, когда во время его заграничного вояжа, из Москвы пришла новость об
аресте Владимира Гусинского? Хотел Путин избавиться от Гусинского? Хотел! Нужен
ему был скандал? Не нужен! У «силовиков», однако, свои представления о том, как
следует угождать начальству… В конечном счете, никто не вспоминает, сколько
сотен миллионов долларов «независимое» НТВ задолжало государству, зато все
помнят про «маски-шоу» и заточение Гусинского. Услужливый дурак, как известно,
опаснее врага...
У вас напрашивается ассоциация дня нынешнего и дня минувшего? Да домысел
все это, спровоцированный вакуумом достоверной информации и подогретый
услужливостью госТВ.
Алексей Панкин
The Moscow Times, 15.07.03
